Художественный руководитель Геннадий Фортус рассказал о целях и жизни театра.
Театралы нашего города, поклонники ТЮЗа уже успели соскучиться по премьерам и с нетерпением ждут открытие нового сезона. Аншлаги в Запорожском академическом театре молодежи давно стали нормой, и это неудивительно, ведь он не только щедр на интересные новинки, но и своими постановками постоянно пробуждает сильные чувства и эмоции, радует эстетикой, интеллектуальным юмором, качеством игры актеров и каждый раз формирует ценностные ориентации зрителя
О том, что представят публике в новом сезоне, какие планы и идеи ждут своего воплощения, как рождается спектакль, и о других интересных аспектах из жизни театра мы поговорили с художественным руководителем ТЮЗа, Заслуженным деятелем искусств Украины Геннадием Фортусом.
Геннадий, какие задачи Вы перед собой ставите на новый сезон?
Я хочу по-новому раскрыть артистов. И зритель, и сам актер привыкает к определенным образам, и моя задача как режиссера – каждый раз стараться достать и обнажить то, что еще никто не видел. Мы сейчас «Распутника» Дени Дидро ставим, и публика совершенно с другой стороны увидит Максима Березнера, которому ох как непросто вживаться в новый образ. Машу Нестулий, Катю Макоед и других артистов я также в этом сезоне покажу по-новому. Еще моя традиционно главная задача – сплотить на спектакле разные поколения. Ведь каждая эпоха дает свои ориентиры и способы расшифровки данных. Мы все находимся в разных информационных полях и у каждого свой способ потребления этих информативных потоков. Молодежь воспринимает по-своему, старшее поколение по-другому. Я должен объединить зрителей одним полем и подать информацию на определенном высоком уровне.
Как Вы чувствуете, что именно нужно зрителю на сегодняшний день?
Как педагог формирует ученика, так и театр должен сам прививать своему зрителю вкус. Важно, чтобы со сцены подавались определенные ценности, и мы спектакль специально строим таким образом, чтобы зритель нам немного не доверял, даже внутренне спорил в процессе действия. Главное, что в финале он с нами все-таки соглашается. Мы никогда просто так не передаем сюжет, мы общаемся со зрителем, взаимодействуем на уровне чувств.
Я знаю, что Вы всегда наблюдаете за зрителем во время спектакля. По какому критерию определяете, что ожидаемый эффект достигнут?
По выражению лица, мимике многое можно понять, ведь искренние эмоции никуда не спрячешь. Вот сидит, например, зритель, и вдруг я вижу, как он удивлен трактовке, поведению, даже просит помощи у своего соседа, типа «а что это было?». А вот пришел сноб с каменным лицом, а во время спектакля его лицо начинает оживать, удивляться, взгляд совершенно меняется. Ведь, по сути, чем можно удивить современного зрителя, который рос в эпоху «Звездных войн», «Матрицы» и смотрит сейчас «Супергероев»? Ничем! Поэтому наша задача – не удивить, а расчувствовать. И я всегда ориентируюсь на снобов, моя цель – их расколоть, заставить задуматься, иногда даже они уходят в плохом настроении. Безразличие сломано! Значит, я достучался! Один раз три моих интеллигентных друга пришли на спектакль «Вальс случая», посмотрели и вроде бы спокойно ушли. А наутро один из них звонит мне со словами: «Гена, что ты делаешь с людьми! Мы переругались друг с другом, обсуждая твой спектакль!». Это значит, что я смог что-то разбудить, достать чувства, заставить задуматься.
Кто для Вас самый главный критик?
Я сам. Меня так научили педагоги – рассчитывать только на себя. Кто бы мне что ни говорил, это все равно будет субъективное мнение. Я, безусловно, выслушиваю и собираю мнения своих близких и друзей, но это не значит, что я их принимаю. Я их слышу, но верю только себе, ведь ответственность на мне. Кто-то тебе скажет – хорошо, кто-то – плохо, но лично меня в этом нет. Поэтому я должен сам услышать от себя – хорошо или плохо.
Вы испытываете страх перед новой работой?
Всегда! Я стараюсь не повторяться в темах, трактовках, ведь если не заниматься актерами, они будут везде одинаковые, а достать и раскрыть новое – это непросто. В одном спектакле я запрещаю шутить, в другом, наоборот, быть серьезным – всегда нужно искать новую грань. Это большая ответственность, иногда ночами не спишь, думаешь обо всем, как сыграть, как все сделать. Поэтому не лукавя говорю: перед каждой новой работой я испытываю страх.
Я знаю, что в Вашем театре спектакль какое-то время может «отдыхать», а потом снова вернуться на сцену. Что является критерием для «отдыха»?
Иногда актеры могут наиграться, перерасти определенный спектакль, и нужно их заменить либо освежить саму пьесу. Вот тогда пару лет постановка может «отдыхать». Например, «Месье Амилькар» ставился три раза в разное время и с разными актерами. Первая его версия вышла еще в 1995 году, потом была вторая и в начале этого года – обновленная третья. И, что примечательно, в конце спектакля, когда главный герой уходит со сцены, звучит выстрел. Это такая недосказанность – застрелился главный герой или нет, каждый расшифровывает по-своему. Так вот, был период в нашей стране, когда люди набрали кредитов, а в это же время случились массовые сокращения – я принял решение этот выстрел убрать. Ведь он мог звучать, как призыв, зачем лишний раз расстраивать зрителя? В таких вопросах нужно быть аккуратным. Поэтому если спектакль «отдыхает», значит, нуждается в обновлении.
Как рождается спектакль? Сколько времени проходит между идеей и ее воплощением?
Каждый спектакль рождается по-разному, например, «Примадонны» появился мгновенно! Я «увидел» подиум, дефиле, веселье… Идея сразу же претворилась в жизнь. А вот такие спектакли как «Вальс случая», «Месье Амилькар» рождаются тяжело. Ведь важно придать постановке нужную форму, а форма – это сконцентрированное содержание. Я всегда считаю большой победой то, что мы смогли в лаконичной, воздушной форме передать большое содержание и глубокий смысл. А в среднем спектакль рождается за 2-3 месяца. С одной стороны, я – архитектор этого всего, а с другой, я же и зритель, поэтому моя роль – быть фильтром, цензором и решать, что я хочу передать в зрительный зал, а что нет. Я даже чувствую практически со стопроцентной точностью, на каких моментах зритель будет смеяться.
Получается, что Вы самостоятельно решаете, что для зрителя будет смешно? Как это удается, ведь у каждого свое чувство юмора?
В томто и дело, что я зрителю прививаю свое чувство юмора. И раз он ко мне снова приходит, значит, оно его вполне устраивает. Я принципиально убираю стиль «Камеди клаба», «Квартала» и тому подобные. У них свои шутки, на которых они воспитали целый пласт зрителей. Я их прекрасно понимаю, но у нас другой юмор. Мы, в принципе, никогда специально не смешим людей, не строим какие-нибудь уловки, чтобы рассмешить. А вот через определенные ситуации разыгрываем все таким образом, чтобы через улыбку пошло восприятие чего-то более серьезного. Я всегда говорю, что мы не ставим комедии, ведь, по сути, комедия – это обратная сторона трагедии. И наша цель не рассмешить, а помочь задуматься.
Появятся ли в этом сезоне новые актеры в труппе театра?
Да, у нас будет новый актер Микаел Хачибабян, которого мы отобрали в августе на кастинге среди молодых актеров-выпускников. Талантливый парень, которого зрители смогут увидеть в ближайшей постановке нашего театра «Верю в чудеса».
В новом сезоне Ваш сын, актер и режиссер ТЮЗа Александр Фортус, который недавно получил звание Заслуженного артиста Украины, дебютирует с комедией положений «Люкс №13». Расскажите немного об этом.
Да, это будет вторая работа Александра как режиссера. Он уже ставил детскую сказку «Апельсиновая принцесса», заработал «Сичеславну» (театральная награда, – авт.). А это будет первый, так сказать, «взрослый» спектакль ответственная работа, в нее попали и актеры из другого театра, в котором немного иная эстетика. Пьесой «Люкс №13» английского драматурга Рея Куни, премьера которой состоится 6-7 октября, мы как раз официально откроем новый сезон. Александр решил, что готов взяться за эту постановку, я согласился, так как, в принципе, создаю такие ситуации, чтобы в театре появлялась молодая режиссура. Некоторые актеры говорят: «Вот, Геннадий Фортус – это хорошо, конечно, но хотелось бы уже что-то новое» (смеется). Ну, вот вам, пожалуйста берите молодых! В этом году и другой наш актер Стас Шкляренко (Заслуженный артист Украины, – авт.) поступил в «Карпенко-Карого» (Киевский Национальный университет театра и кино, – авт.) на режиссера, так что молодые режиссеры в нашем театре прибывают.
На Вас, получается, также легла двойная ответственность – контролировать работу Александра как художественный руководитель и в то же время доверять и стараться не вмешиваться как мудрый отец?
Совершенно верно! Я должен давать свободу, но и помогать, конечно, если сын меня об этом просит. Очень сложно доверить подобный процесс в театре, в котором работаешь десятилетиями. Однажды у советского режиссера театра и кино Анатолия Эфроса спросили: «Вот идет спектакль Вашего сына (Дмитрий Крымов – сценограф, театральный режиссер и педагог, – авт.), что Вы ощущаете, присутствуя на нем?». На что он ответил: «Представьте, что стоит на берегу старый лоцман, а его сын вводит в бухту корабль. И лоцман замечает, что сын ведет корабль прямо на рифы, а сделать ничего не может, потому что сам уже не на корабле, тот принадлежит уже другому человеку – его близкому. Но лоцман в сына верит и вдруг видит, что корабль в последний момент обходит рифы и выруливает в нужном направлении»…
Ксения Шаповалова