Журналист «Верже» расспрашивал наших военных о боевых буднях
Эта неделя для журналиста «Верже» выдалась на редкость насыщенной встречами с бойцами из зоны АТО. Мне удалось пообщаться с солдатом, плененным в Снежном, что в Донецкой области, с добровольцами из батальона «Донбасс» и военными из скандального 23-го батальона территориальной обороны
Все ребята абсолютно по-разному говорят о войне. Некоторые из них находятся в тяжелой депрессии. Другие заверяют, что соскучились за полем боя. А третьи могут часами бесцельно блуждать по супермаркету, не веря, что наконец попали в мирную зону…
Предлагаю просто дать им слово. Ибо любые комментарии излишни.
«Накануне Дня Независимости оказались в засаде боевиков»
Александра З. из местной воинской части выпустили из заточения больше недели назад. В плену боец пробыл 21 день. Все это время он и еще 30 ребят обитали в изоляторе временного содержания города Снежного.
Попал в лапы врага Александр случайно, 24 августа. Считает символичным то, что в этот день вся страна отмечала День независимости.
— Боевики очень сокрушались, что мы попали только 25 августа утром и не смогли поучаствовать в донецком параде наших пленных.
Тот день Александр до сих пор помнит достаточно четко:
— Нас было около 50-60 человек, — вспоминает тот день солдат. — Мы ехали на новое место дислокации, когда очутились в засаде боевиков. Пытались отбиваться, но техника уже была разбита, а против танка и нескольких бэтээров с голыми руками особо не попрешь.
— Где вас держали?
— В следственном изоляторе. В камере 5 на 6 метров с пятью койками поселили 30 человек. Солдаты спали кто на койках, кто под койками… или вообще на полу.
— Жестоко ли с вами обращались?
— Да… Жители востока разное говорят. Некоторые дээнэровцы пытались засунуть к нам в камеру боевые гранаты. К счастью, безуспешно. Другие предлагали перейти на их сторону. Предлагали свободную квартиру. Уговаривали: «Перевозите своих близких. Сначала будете без оружия, а потом дослужитесь до звания повыше». Но кто же в здравом уме повезет в зону боевых действий своих близких?
— А что отвечали солдаты?
— При мне никто из парней не согласился. Среди нас было много идейных.
— Говорят, что были среди вас и раненые? Как они переносили пленение?
— Да, были несколько раненых солдат, в том числе ранения средней тяжести получил наш повар. Нам повезло, что рядом был полевой хирург из ВСУ и доктор еще один из вэвэшников, так что врачи занимались перевязками. А боевики только давали лекарства.
— Как вас кормили?
— Терпимо. Кашей вперемешку с картошкой без соли. Иногда два раза; бывало, и раз. Воду набирали в ведро, а потом пили. Хоть все время, пока там находился, мечтал о йогурте. Думал, как вернусь домой, первым делом куплю баночку.
— Вас куда-то выпускали на прогулку?
— Периодически водили мести улицы и разбирать обломки домов. Думаю, это было сделано, скорее, с показательной целью.
— Была ли мысль о побеге?
— Если честно, убежать было несложно, нас охраняли примерно пять сепаратистов. Все с не одной судимостью и практически без подготовки. Но каждый понимал, что дальше вражеские блокпосты — далеко не убежишь.
— Как местные относились к украинским солдатам?
— Если честно, по-разному, некоторые гражданские оскорбляли, но большинство приносили сигареты и воду. Жалко, мне шоколадных конфет не досталось (смеется), очень по ним скучал. Я даже договорился с товарищем, что буду брать для него сигареты, а он мне полкило конфет шоколадных. Вот он вернется из плена, и мы обязательно сядем вдвоем и все съедим.
А как-то был интересный случай: мой сослуживец мел улицу, когда с верхнего этажа упала бумажка. Он сначала подумал о том, что ему ссорят специально под ноги, а когда поднял голову, ему рукой показали на сверток. Внутри оказались какие-то печенюшки и письмо. Дословно не помню, но смысл был такой: «Путин с ДНР нервно курят. Слава Украине! Вы, ребята, победите, держитесь, мы с вами!»
— Расскажите о дне, когда вас освободили.
— С цифрами у меня плохо, по-моему, это было 15 сентября. Утром зашли огромные дяди с оружием и женщина в гражданском. Прочитали список фамилий, в который вошли 76 человек, и сказали, что они свободны. Я очень обрадовался за товарищей. А после обеда вывели и меня. Посадили в автобус, довезли до ближайшего блокпоста и передали волонтерам. Дээнэровцы ехали впереди. Поэтому нас никто не останавливал. Уже на украинском посту нас встретили ребята из запорожской Самообороны. Активисты доставили меня домой. Думал, меня будут встречать журналисты и товарищи. Но ничего такого не было.
— Кто-нибудь из ваших товарищей остался в плену?
— Да, в Снежном еще около 120 человек, и еще столько же держат в здании СБУ Донецка. И это только два места, о которых мне известно…
Напоследок Александр заговорил о победе Украины в этой беспощадном противостоянии.
В том, что мы возьмем верх над завоевателями, боец даже не сомневается.
Вспомнил, что огромное значение в зоне АТО имеет обратная связь с мирными территориями:
— Как-то мой товарищ читал письма от населения и не выдержал, сказал: «Дочитывайте сами, а я пойду березу пообнимаю…» Видно, боялся, что его слезы могут увидеть соратники.
«В бою не думаю, убивать или нет»
Буквально на следующий день я перечитывала один из запорожских пабликов и увидела комментарий симпатичного молодого парня Павла. Он давал советы солдатам, как правильно получить печать в военный билет (о направлении в зону АТО).
Слово за слово, и оказалось, что парень служит добровольцем в батальоне «Донбасс» стрелком-санитаром. На интервью согласился с легкостью. Условия были все те же — никаких имен. Только голая правда..
— Павел, почему решили идти в зону АТО?
— Очень переживал, когда россияне вторглись на нашу землю. 3 марта прибежал в военкомат. Там ответили: вы никогда не служили, поэтому нам не подходите. Повторно явился туда 15 марта, во время очередного обострения ситуации в стране. Ответили так же. Потом пытался попасть в добровольческий батальон «Сич». Но там не прошел медкомиссию.
Не прошел, т. к. как плохо видит на один глаз. А затем ему в руки попал номер координатора «Донбасса». 29 мая выехал из Запорожья, прошел медкомиссию… и попал в батальон.
— Помните свой самый первый бой?
— Да, он, наверное, самый тяжелый оказался, так как первый. Было непонятно, как будет все происходить. На полигоне видел, как пули летят, но никогда не задумывался над тем, что они могут полететь в мою сторону. К тому же в этом бою «Донбасс» сразу же понес потери. Тогда погибли двое наших. Дело было в Попасном, в Луганской области.
— Пленных брали?
— Да, потом отдавали в штаб, а там уже решалась их судьба. Как-то снайпера дээнэровского поймали. Он рассказывал: мне по телевизору сказали, что надо идти воевать, вот и пошел. Под дурачка косил. Сначала заверял, что убивает людей бесплатно. Потом признался, что сверху пообещали 4 тысячи гривен — правда, так ничего и не дали. Снайпер местный был, из Лисичанска. Его сосед сдал за то, что угрожал оружием. Крепкий мужчина заломал дээнэровцу руки и привел к нам в штаб. Заявил: «Ребята, я за Украину, мне ничего взамен не нужно». Но мы с ним потом генератором делились, так как сосед этот жил недалеко от украинского блокпоста. А за несколько дней до этого на моих глазах снайпер пристрелил двоих ребят из 24-й бригады. Сначала бойца, а потом медика, который спешил оказать помощь пострадавшему. Врач, естественно, был без оружия.
— Есть в «Донбассе» на данный момент пропавшие без вести?
— Да, около 40 человек.
— Как вы относитесь к тому, что Семен Семченко идет на выборы?
— Мы сразу об этом знали. К нему другие вопросы. Семен хороший менеджер, но плохой командир. Что интересно, в маске он ходил только тогда, когда приезжали журналисты. Идешь по части, видишь Семена в балаклаве и инстинктивно сразу пытаешься найти акул пера.
— Задумывались ли вы когда-то, стрелять в человека или нет?
— Бои в зоне АТО проходят на дальние дистанции или артоб-стрелами. Впритык стрелять не приходилось ни разу. После первого боя такой вопрос отпал и больше не поднимался. Целишься туда, где вспышка. Когда убивают наших, жалость пропадает. Наша мотивация — отомстить за парней.
Разочарование как оно есть
С меньшим энтузиазмом в Запорожье вернулись бойцы из 23-го батальона территориальной обороны. Родственники ребят несколько месяцев добивались их ротации.
Совсем недавно, 10 сентября, женщины и мужчины пикетировали облвоенкомат и перекрывали оживленную трассу. Они держали в руках самодельные плакаты с надписями «Верните всех живыми», «Мы против войны», «Наши дети — не пушечное мясо», «Верните 23-й батальон домой».
Но очевидцы заверяют: часть женщин прикрывали лица плакатами при попытке сфотографировать, а на вопрос, кого именно ждут домой, отвечали: «Ой, да у меня там многие», не представлялись и выступали абстрактно «против войны».
Местные активисты тут же предположили, что напряженной ситуацией пользуется российская сторона. Тем не менее это не позволяет закрывать глаза на проблему.
Но теперь все трудности почти позади. Ребята в Запорожье и готовятся к заслуженному отпуску.
Говорят с журналистами без энтузиазма. О личных проблемах или переживаниях рассказывают неохотно и лишь при отключенном диктофоне.
— Наш батальон вообще не должен был ехать на передовую, — заверяют нас. — Его просто продали. Нашли пушечное мясо, — сетуют бойцы.
Один из них тоскливо замечает, что на передовую его отправили лишь с автоматом. Замечает, так недолго распрощаться с жизнью.
Но тут же в разговор вступает местная знаменитость — волонтер Ира (имя изменено). Женщина без страха по несколько раз в неделю ездит в зону АТО.
Она спорит, что артиллерия нынче дорогая. Поэтому ее нужно беречь.
— В разведку никто тяжелую технику не пускает… Она на вес золота, — заявляет Ирина. И тут же прибавляет: — Хотя что я в этом понимаю?
— Не прибедняйся, — шутит муж волонтера. Вероятно, намекая на то, что женщина с утра до ночи погружена в проблемы солдат.
Как удалось узнать корреспонденту «Верже», на передовой под Мариуполем военные пробыли четыре месяца.
Из окружения солдаты выходили группами. В этом 23-му батальону территориальной обороны помогали солдаты из Нац-гвардии и 55-й артбригады.
После ротации нашим землякам обещают десятидневный отпуск. Заслуженные выходные у многих начались с сегодняшнего дня.
— Четыре месяца солдаты совестно и героически выполняли поставленные задачи, — говорит Михаил Александрович. — Больше всего за них волновались в конце августа. Тогда Российская Федерация открыла новый южный фронт. Солдаты 23-го территориального батальона приняли на себя удар российских боевиков.
А вот в обычном общении герои совсем не выглядели героями. Скорее, сорванцами, которым дали в руки «танчики» и «пистолетики».
— Пойдем я тебе свою девушку покажу, — дергает меня за рукав один из бойцов.
Безропотно соглашаюсь. Мужчина приводит меня к пушке (не называю модель в целях конспирации).
— Она заряжена, — радостно сообщает он. — Хочешь пострелять?
— Сегодня, наверное, воздержусь, — отвечаю я.
— А жаль… Эта «девушка» не раз выручала меня в бою. А моему брату вообще за работу с ней медаль дать надо.
Правда, тут же мой новый знакомый вздыхает, что никого из 23-го до сих пор не наградили.
— Цветы принесли, каравай, воздушные шары,— перечисляет он.
И тут же смеется:
— Правда, приехали поздно ночью. Гостей даже сначала не заметили. Они стояли по пояс в траве (полигон «Близнецы» в последнее время изрядно зарос).
— Вы верите, что Украина победит в этой войны? — снова штурмую солдата своим любимым вопросом.
— Я уже ни во что не верю. И возвращаться в АТО не планирую, — боец указывает на огромные ржавые ворота неподалеку.
Я поворачиваю голову: одна металлическая ставня оторвалась и лежала на земле.
— Ураган? — интересуюсь.
— Нет, это мы провожали наши танки. Они не могли выехать через ворота. Пришлось их сломать. Всё против того, чтобы наших военных отправлять в эту мясорубку. Хотя, если враг придет в Запорожскую область, я снова безропотно возьму в руки оружие. Ведь кто, как не я, сможет вас защитить? С моей девушкой еще повоюем…
