7 апреля прошлого года антиевропейские настроения в Донецке разрядились в провозглашение ДНР. Митинги против киевского Майдана стали его зеркальным отображением с более широким применением оружия. Последовавшие военные действия, поддержка сепаратистов Кремлем, всеобщий страх перед агрессией России провоцировали самые разные прогнозы. Сегодня стало очевидным, что цель России в Украине — замедлить и остановить ее движение на запад навязыванием конфликта на востоке. Насколько сильно сопротивляется этому украинское руководство?
После подписания ассоциации с ЕС ручкой Януковича в июне прошлого года был заявлен курс на реформы, которые должны были приблизить Украину к европейским стандартам. Их реализация — часть президентской программы до 2020 года и ключевой момент коалиционного соглашения парламентских фракций. Но остается ли проевропейская риторика во властных кабинет такой же актуальной, как и год назад?
Украинская евроинтеграция уже давно перешла черту, за которой этот процесс из внешнеполитического должен превратиться в ряд конкретных и довольно сложных шагов. Это имплементация тысяч нормативных актов и сотен законов. Наладить эту работу не так просто: кому-то необходимо возглавить процесс, кто-то должен его контролировать. В Украине за евроинтеграцию отвечает премьер-министр, инициировавший также создание Правительственного офиса по вопросам евроинтеграции. В этом правительство в некотором роде следует примерам других постсоветских стран, где за реформы отвечал глава правительства, опираясь на аппарат соответствующего бюро или офиса. И все же в Украине данный орган не имеет законодательной инициативы и выполняет, скорее, наблюдательную функцию. В то же время в таких странах, как Словения и Румыния, были созданы специальные министерства по вопросам евроинтеграции, а в наиболее близкой по стартовым условиям Польше уполномоченный правительства по вопросам интеграции получил статус госсекретаря, возглавив мощную структуру. В Украине, территория которой в разы больше любой из указанных стран, создание профильного министерства посчитали ненужным. Премьер-министр замкнул на себе не только ручное управление экономикой страны, контроль за выполнением условий международного кредитования и, собственно, выбивание займов в МВФ, но и, казалось бы, важнейший и стратегический вопрос евроинтеграции.
Урезание социального сектора в бюджете, который в правительстве оправдывается требованиями МВФ — отдельный вопрос. Дело в том, что такой формулировки в договоре с фондом нет. Западные кредиторы ставят более широкое условие — сбалансированный бюджет, в котором бы доходы и расходы государства стремились к одинаковым цифрам. Но в олигархической Украине одними из первых под удар экономии попали самые незащищенные слои. Согласно данным Госстата, средняя зарплата в разных отраслях за последний год снизилась на 400-500 гривен. В условиях резкой инфляции и уже свершившегося повышения стоимости коммунальных услуг и без того небольшая прослойка граждан, претендовавших на принадлежность к среднему классу, стремительно превращается в потребителей товаров лишь первой необходимости. Что говорить о тех, кто и раньше более половины своих доходов тратил на еду? Вместе с тем реализация пенсионной реформы, введение нового законодательства в сфере ЖКХ, здравоохранения, что позволило бы как-то нивелировать последствия замораживания социальных выплат, так и не состоялись.
В том числе и поэтому в Европе все чаще говорят о том, что разговоры о Европе в Украине остаются всего лишь разговорами. Во-первых, до сих пор не назначен профильный вице-премьер. Во-вторых, Киев постоянно требует западных денег на погашение бюджетного дефицита, но не на конкретные проекты. В-третьих, до сих пор остается неясным, как будет происходить интеграция на практике. Соседняя Польша проходила этот процесс на протяжении 6 лет, создавая внушительные резервы в бюджете на информационную кампанию, создание профильных кафедр в учебных заведениях, подготовку специалистов по европейскому праву, проведение мастер-классов для бизнеса.
Получилось, что за год стремительный курс на Европу, стоивший человеческих жизней и развязывания беспрецедентной войны, превратился в тихий, едва заметный дрейф. Он заключается уже не столько в пропаганде европейских ценностей и быстром внедрении соответствующих реформ, сколько в переориентировании руководства страны от кредитования Кремлем к займам в Международном валютном фонде и правительствах западных стран.
Есть в этой истории и реалистический аспект — с воюющим востоком, насыщением страны оружием ни о каком безвизовом режиме не может быть и речи. Страна, в которой до сих пор не установлены понятные правила для бизнеса и существует угроза очередных перестановок во власти, инспирированных олигархами, претендовать на статус европейской не может. ЕС в таком состоянии мы не нужны. Не через год, не через два и даже не через три.
Нужны только себе. И это должно сейчас стать главной европейской ценностью для Украины. А еще важно осознать необходимости уйти от ценностей «против» к ценностям «за». Режим свергнут давно, врагу пока дан отпор, пора поучиться у западных друзей проактивному мышлению. В тех же украинских вопросах ЕС и США выступают не против Путина, а за отстаивание своих интересов, за приумножение уже имеющегося, за продолжение существующих традиций. Почему бы и Украине не приобрести свой голос вместо переклички то с США, то с ЕС, то с враждующей Россией?
Война, обрушившийся экономический катаклизм, оттягиваемый на протяжении двух десятков лет, беспрецедентный общественный всплеск — всё вместе это может либо закалить страну, либо окончательно ее доконать. Западные кредиты удерживают нас от дефолта, намертво привязывая к политике Брюсселя и Вашингтона. Что ж, мы этого хотели, об альтернативном причале в виде таможенных союзов и евразийских пространств придется забыть — слишком много жертв. Теперь перед Украиной стоит перспектива доплыть до Европы утлой лодкой, на которой собрались выжившие после крушения, или сильным кораблем с богатой провизией на борту.
Евгений ЗЮЗИН
