Как правило, если фильм артхаус – ему позволительно если не все, то многое. Черный экран на протяжении получаса? Это артхаус. Посреди психоделической сцены опасная бритва рассекает человеку глаз? А что, артхаус такой. За час экранного времени кажется, что улитка сдвинулась бы дальше, чем сюжет? Это определенно артхаус. Словом, авторское кино не для всех, а обласканное кинофестивалями творчество бородача Нанни Моретти и подавно. В своих фильмах итальянский режиссер забавляется тем, что сталкивает людей с неизбежностью – будь то смерть («Комната сына», 2001) или непосильная ответственность («У нас есть папа!», 2011) – и наблюдает за происходящим переосмыслением мира героев. Так было в «Комнате сына», где погибал сын, так происходит в новой интеллектуальной мелодраме «Моя мама», где, как можно догадаться, доживает свои последние годы мать. Не сложно понять, что в фильме об утрате говорится, прежде всего, о тех, кому приходится с ней мириться – родителям и детям. Выступающая главной героиней Маргерита Буй по сюжету режиссер, у которой в разгар киносъемок фильма о рабочих случается одна накладка за другой. «Но фильм полон энергии и надежд», — убеждает она себя. На деле же, приезжающий в качестве палочки-выручалочки актер (Джон Туртурро) из самого США отягощает бедовое положение своей бездарностью и патологической неспособностью выучить роль. Проблемы с работой перемежевываются с угасанием престарелой матери. В условиях перемен и предчувствия неизбежной кончины героиня боится ломать жизненные стереотипы и все чаще спасается в воспоминаниях прошлого, где мать была здорова, а работа не валилась гирей на ногу.
Фактически, в «Моя мама» Моретти, как и прежде, разыгрывает пародию на самого себя. Но с оговорками. Так, он отступил от традиции размещать себя на заглавную роль, выделив для себя в новом фильме скромную участь брата героини. В этой, на первый взгляд, малозначительной рокировке заключается разительная перемена стиля. Раньше кино Моретти действовало, что называется, на грани автора и героя. После «Комнаты сына» одно время даже блуждали слухи о якобы пережитой режиссером потери сына от исполнительницы главной роли Лауры Моранте (что, разумеется, ложь). Настолько убедительно была разыграна трагедия. В новом фильме переложенный опыт больше походит на рассказ тягучей, как нуга, истории, которая хоть и формирует представление о съемочной площадке «на живую», но в то же время выходит консервативной и жутко тяжеловесной. Примешанная же к ней комедийная составляющая целиком базируется на единственном напоминании о Голливуде в европейской среде — Джоне Туртурро. Его ярый весельчак и третьесортный актер, быть может, не сильно вяжется с драматичным тоном, но эти выдумки о сьемках у Кубрика и заносчивые кривляния заметно оживляют ауру повествовательного перфекционизма.
«Моя мама» идеальный фильм по части отражения реальности. Более правдоподобного уровня поглощения актером персонажа подчас проблематично разыскать среди кинолент со «звездами» мировой величины. Но именно это и лишает его изюминки: он мучительный, как личные проблемы, и искренний, как реальная жизнь. Слишком прилежный в драме и стерильный в смехе, а потому способен навсегда вылечить от бессонницы за один сеанс и выхватить у экуменического жюри приз на «Каннском фестивале». Что он, как артхаус-отличник, успешно сделал.
Ярослав ЛЕБЕДЕВ
