Как известно, люди подвергаются болезням вне зависимости от времени года, финансового состояния и экономических составляющих страны. Чего не скажешь об уровне квалифицированного медицинского обслуживания. Он как раз во многом зависит от финансового и материальнотехнического состояния того или иного медицинского учреждения
О том, чем живет сегодня запорожская медицина, о трудностях трансплантации, лечении воинов АТО, реформах и новом решении Министерства здравоохранения мы поговорили с Заслуженным врачом Украины, доктором медицинских наук, профессором и главным врачом городской клинической больницы экстренной и скорой медицинской помощи Сергеем Николаевичем Завгородним.
— В Украине сегодня тяжелая экономическая ситуация, насколько она отразилась на сфере здравоохранения?
— Медицину реформируют уже лет 56. Но как это сделать — никто толком не знает. Сейчас стоит вопрос о большом сокращении коечного фонда, что настораживает и пациентов и медицинских работников. Ведь это неизбежно приведет к сокращению медицинского персонала лечебных учреждений. Следует признать, что такое сокращение целесообразно. В Украине самое большое количество лечебных учреждений и медработников, при этом самая высокая смертность. Лечить пациента надо не количеством, а профессионализмом медработников, современными технологиями и хорошими бытовыми условиями, которые необходимо создавать в лечебных учреждениях. Чтобы через 23 дня пациент ушел домой здоровым, а не как сегодня — после операции пациент лежит в стационаре две недели. Зачем? Нам необходимо сокращать количество лечебных учреждений и коечный фонд, однако делать это разумно, чтобы это не привело к коллапсу здравоохранения. Нужно предупредить медработников пенсионного возраста о том, что через годполтора они должны будут освободить рабочее место. Ведь наши молодые доктора заканчивают ВУЗы, куда их трудоустраивать?
— Какова, на ваш взгляд, должна быть медицина на сегодняшний день?
— Мы ничего не добьемся до тех пор, пока, вопервых, не переведем наши лечебные заведения из статуса коммунальных учреждений в статус коммунальных предприятий. Больницы должны зарабатывать деньги! Если мы говорим, что Украина входит в рынок, так почему это не должно касаться здравоохранения? Да, это сложно, да, это многим не понятно. Но это неизбежно. Как в магазине покупаются продукты питания, точно так же должны покупаться медицинские услуги. Только эти медицинские услуги должны покупаться государством, а не пациентами, так как во всем мире. Второй вопрос, очень важный — нужно вводить страховую медицину. Сегодня чиновники всех уровней в один голос кричат, что мы не готовы к тому, чтобы вводить страховую медицину, у нас не работает экономика и так далее. Мне хочется задать вопрос этим чиновникам — кто спросил мнения граждан по поводу новых тарифов на газ, воду и прочие услуги? Экономика не работает, зарплаты не растут, но тарифы были повышены. А когда вопрос касается здоровья нации, тут у нас экономика не работает. Господа, нужно просто брать политическую ответственность на себя и вводить страховую медицину. Без нее мы никогда не реформируем здравоохранение. И третье — мизерная зарплата. Врачхирург высшей категории получает 3 тысячи гривен в месяц, в то время как после реформы полиция зарабатывает 7 тысяч гривен. Молодой врач, который только закончил институт, получает до 2 тысяч! Ему нужно создать семью, гдето жить, за чтото одеваться и както питаться. Как ему жить? Я ответственно заявляю, если к здравоохранению будут относиться так, как относятся сегодня, то через 510 лет некому будет лечить, и некого. Это аксиома.
— Покупка медицинских услуг — что это значит?
— Что сегодня происходит — пациент за все платит. Почему? Потому что сегодня на каждого больного, который поступает в лечебное учреждение, из бюджета государство выделяет 5 гривен в день! Еще предоставляет бесплатную палату, врача, медсестру, санитарку. Что такое услуга, и почему государство должно ее покупать? Мы пролечили больного, выставили счет на сумму, к примеру, 6 тысяч гривен. Государство перечисляет эти деньги лечебному учреждению, и эти 6 тысяч направляются на лечение следующего пациента. То есть, мы пролечили — государство оплатило. Еще один вопрос состоит в том, что государство не в состоянии платить такие суммы за лечение пациентов. Ни в одной стране нет бесплатного здравоохранения. Поэтому нужна страховая медицина, чтобы человек своими страховыми взносами платил за свое здоровье. Речь идет о том, чтобы наше государство оплачивало минимально гарантированное лечение определенным группам больных, которые будут оговорены и прописаны законодательно. Денег у нас достаточно, я много раз пытался достучаться до чиновников, чтобы это сказать. Готов на пальцах показать, как все сделать!
— Помогает ли хоть както государство и местные власти здравоохранению сегодня и, в частности, 5й горбольнице?
— 30 июня прошла сессия горсовета. Я с большим удовольствием говорю и мэру, и горсовету слова благодарности за то, что они повернулись лицом к здравоохранению. 5й горбольнице выдели деньги на покупку ангиографа. А это открывает возможности эффективного лечения инфаркта миокарда на самом высоком современном уровне. Кроме того, были выделены средства на магнитнорезонансный томограф — это позволит создать крупный городской диагностический и лечебный центр на базе нашего лечебного учреждения. Профинансировали и травмпункт, который работает 24 часа в сутки и в выходные, праздничные дни. Если власть и чиновники обращают внимание на здравоохранение, это очень приятно.
— Вы не только главврач 5й городской больницы скорой и экстренной медицинской помощи, но и практикующий врачтрансплантолог. Расскажите, насколько сложная сегодня ситуация в этой медицинской сфере.
— В Запорожье трансплантация не умерла. Выполняются родственные и трупные пересадки почки. Это единственный в Украине центр трансплантации трупных органов. Другое дело — мы ведь можем, умеем, знаем, как пересаживать и печень, и сердце, и поджелудочную железу. НО! Законодательство на сегодня несовершенно. Пациенты не имеют средств на такие операции, а государство их не выделяет. Пересадка печени сегодня стоит для пациента около 200 тысяч гривен. Какой пациент может себе это позволить? Ведь высокие технологии должны финансироваться именно государством, а не местными советами. Должна быть создана государственная программа. Если бы выделили, скажем, 100 миллионов гривен на Запорожский центр трансплантации — для Украины это копейки, а мы бы могли ежедневно делать пересадки на эти средства. У нас подготовленные кадры. Я недавно прочитал в интернете, что за последние 2 года из Украины официально уехало 7 тысяч врачей! А сколько неофициально? Сколько врачей готовится уехать? Наши доктора прекрасно устраиваются в Европе, пользуются там спросом и авторитетом. Очень жаль терять молодые кадры. Поверьте, сегодня здравоохранение держится из последних сил и по инерции оно не развалилось. Люди в белых халатах — высокие профессионалы, и кроме того, как лечить, больше ничего не умеют делать.
— Сейчас развернулся большой скандал вокруг гемодиализа. Но ведь это процедура, которая изначально была создана для того, чтобы подготовить пациента к пересадке почки…
— Совершенно верно. Раньше мы выполняли по 5060 пересадок почек в год, тем самым освобождая диализные места. Сейчас там накапливаются пациенты, к тому же, жизнь на постоянной очистке крови гораздо дороже, чем после пересадки. Но сегодня пациенты на гемодиализе живут 10, 15, 20 лет. Ктото по собственному желанию отказывается от пересадки почки, а ктото изза нехватки средств. И если раньше диализ был плохой — некоторые пациенты умирали через полгода таких процедур, то сегодня эти больные могут вести вполне удобоваримый образ жизни.
— Сколько же сегодня делается операций?
— В год мы делаем от 20 до 30 операций. Это, конечно же, очень мало. И гдето одна треть из них трупная, а две трети — родственные пересадки.
— Так мало, потому что украинцы не могут оплатить операцию?
— Конечно. В основном, это связанно с финансированием. Второй вопрос — трупное донорство. До тех пор, пока врачей будут наказывать за это, ничего не получится. К тому же, наше общество к этому не готово. Представляете, насколько сложно объяснить это родственникам больного. Не каждый в состоянии понять и принять тот факт, что сейчас эти органы заберут, и они спасут другому человеку жизнь. Люди думают, что эти органы отправят на продажу. Это серьезный вопрос, к которому не готово наше общество. Мы осознаем необходимость трансплантации только тогда, когда это касается нас лично.
— А как «поживает» многострадальный закон о трупной трансплантации, который очень долго обсуждался, но в конечном итоге так и не был принят. На какой сегодня он стадии? И его «не принятие» тормозит ли сегодня трансплантацию?
— Закон — это хорошо. Но если взять мировую трансплантологию, то полмира работает по презумпции согласия, другая половина — по несогласию. Это не столь важно. В данном отношении важна политическая воля. В Беларуси Президент сказал — если человек умрет от травмы и у него не изымут органы для трансплантации, мы будем судить этих врачей. У нас же, если врачанестезиолог после того, как умер мозг — а это фактическая смерть пациента — говорит об изъятии органов, то к нему приходит прокуратура и настойчиво интересуется — как вы посмели? Интересно, если бы нужна была срочная пересадка родственникам правоохранителей, они были бы так же щепетильны в этом вопросе?
— Черный рынок органов уже давно стал бизнесом, может, поэтому все настолько строго?
— Вопервых, органы наших украинцев в Европу не возьмут. Никогда! У нас нет такого уровня обследования, который требуется за границей. Вовторых, для того, чтобы забрать орган, нужно обладать высоким профессионализмом. Не каждый хирург, профессор в состоянии сделать это. Эти операции делают единицы! Единицы могут забрать ту же почку, печень, поджелудочную железу так, чтобы ее через какоето время пересадить. Я бы не стал акцентировать внимание на законе, нужно акцентировать внимание на понимании людей и доносить до них, что это может спасти другому человеку жизнь. К тому же, уровень развития трансплантологии показывает уровень развития страны в целом. Этот принцип работает во всех странах мира — где высокий уровень трансплантологии, там уровень жизни высокий.
— Сергей Николаевич, ваша больница оказывает помощь не только запорожцам, но и воинам АТО. Как сегодня с этим обстоят дела?
— Сейчас к нам попадает все меньше ребят, и в основном на реабилитацию. Это жители Запорожья, которые проходят второй и третий этап лечения. В нашей больнице работает челюстнолицевое, торакальное (прим. хирургия органов грудной клетки), ожоговое отделение — единственные подобные в области. Сейчас, в основном, всех раненых на себя берет больница Мечникова, в Днепре. У нас мало бойцов и они поступают с нетяжелыми травмами.
— В июне Министерство здравоохранения разрешило беспрепятственное посещение пациентов, находящихся на лечении в отделениях интенсивной терапии…
— Родственников и раньше допускали, просто для этого нужно было соответственно переодеться. Есть состояния, при которых родственникам можно находиться в палате, есть такие, при которых нельзя. Данное разрешение не означает, что родственники будут находиться около пациента постоянно. Это тяжелые больные, они находятся на аппаратном искусственном дыхании, некоторые в состоянии сильного возбуждения. Когда человек поступает к нам в состоянии алкогольного делирия (белая горячка), докторам на это сложно смотреть, не говоря уже о родственниках. Поэтому они допускаются на определенное время. Этот закон работает во всех цивилизованных странах и очень хорошо, что и Украина присоединилась к ним.
Яна ПЕТРОВА
