Его картины поражают своей натуральностью и мало кого оставляют равнодушными. Мастер резьбы по дереву из Днепрорудного Иван Локтионов признается, что, по большому счету, он – самоучка, ему еще многому нужно учиться. Мастер резьбы по дереву работает диспетчером на Запорожском железорудном комбинате, а свободное от основной работы время посвящает любимому хобби. К столь непривычному для сегодняшнего времени занятию Иван Александрович приобщил не только своего сына, но и нескольких мальчишек из родного города. Также Иван Локтионов уже два года состоит в Запорожском городском объединении художников «Колорит». О том, с чего все начиналось, за какую картину он никогда не возьмется, о его маленьких подопечных и не только мы расспросили мастера
— Расскажите, как вы начали заниматься резьбой по дереву?
— В начале перестройки я занимался мебелью, делал табуретки соседям, маме. Когда в стране стало получше, забросил это занятие. Спустя какоето время ко мне обратился знакомый батюшка с просьбой сделать ящик для пожертвований, а у меня как стена какаято — не могу делать и все. Батюшка меня благословил, после чего вечером по дороге с работы я зашел в один из супермаркетов, а там лежит набор стамесок китайских, купил его и сделал ящик для пожертвований. Правда, пока делал, практически весь набор сломал — качество инструментов плохое было. Отдал заказ батюшке, тот в свою очередь показал другому, третьему и так далее. И так пошло помаленьку. В 10й горбольнице есть икона Иоанна Кронштадтского, для которой я делал киот. И по всей Запорожской области много моих рамок. Четыре года назад в Таврийске была встреча резчиков. Я туда приехал посмотреть на работы, правда, тогда показалась, что я на их фоне полный ноль, раззнакомились, подружились со многими. С их советов помаленьку и начал творить. Затем легла душа к картинам резным. Сделал одну — получилось, затем еще одну, так и пошло. Сейчас в основном картины делаю.
— У вас есть работа, которая с разных сторон поразному выглядит, как этого добились?
— Это картина «Монастырские ворота», в Интернете она мне попалась. Там я применял три вида покрытия: матовый, глянцевый и восковой. В основном использовал матовый лак, лужи и проталины — глянцевым покрывал, а сами ворота монастырские воском. Если смотреть на картину, она как 3D, сбоку блеск луж, дорога как будто уходит.
— Сколько уходит времени на создание картины?
— Расскажу на примере последней работы, которую я сделал — «Девушка у стола». На нее я потратил 76 часов. Чистый размер полотна — 60х80 сантиметров. В день я работаю не больше 23 часов, физически тяжело и глаза устают. Плюс не работаю в выходные и церковные праздники, проверено на пользу это не идет. А бывает, зацепишься, знаете, это как интересная книга — хочется еще одну страницу прочесть, вот так и здесь — еще чутьчуть сделаю. Я все вручную вырезаю, дерево нужно почувствовать. Сейчас пошли компьютерные станки, в ближайшее время, я так думаю, специальную программу для резьбы может создать любой 9классник. Не хочу обидеть ЧПУшников, но я считаю, что это не резчик, а оператор. Представьте, Сальвадор Дали с ксерокопией картин. Это то же самое. Машинерия вытесняет все прикладное искусство это факт.
— У вас немало работ в цвете, чем разукрашиваете?
— Раньше было проблемно с покраской — качественная морилка, если найдешь большая удача. Сейчас такое время, что выбор красителей колоссальный. Я использую в основном акриловую краску, гуашь. Хотя некоторым людям не нравятся крашеные, предпочитают картины из чистого дерева. У меня есть работа «Девушка возле водопада». Думаю, не цветная она простонапросто не смотрелась бы.
— Что больше любите изображать на картинах — пейзажи или портреты?
— Знаете, мне часто говорят: «У тебя картины такие спокойные». Любой художник отображает в своих работах состояние души. Меня на выставке както один парень спросил, почему я не подписываю картины. Ну, а как я могу подписать? На одной из моих картин мужчина смотрит в окно на женщину с зонтом. И вот как я могу подписать? Вот человек подошел и начинает фантазировать, придумывать историю, а если бы я подписал «Наконецто ты ушла», зритель только и думал бы о негативе, предложенном автором. А так вариантов увидеть в работе чтото хорошее намного больше, может, представить и себя в различных жизненных ситуациях.
— А откуда берете сюжеты для своих работ?
— Чтото беру из Интернета, чтото свое. У меня неплохая зрительная память: увидел чтото хорошее, потом немножко доделал, докрутил, дорисовал. Одна из моих работ — девушка сидит в кресле у окна. Картинку нашел в сети, мне понравилось то положение, в котором она сидит, а вот задний фон не впечатлил. Поэтому я его заменил: сделал окно, штору, и совсем подругому сюжет заиграл. Видел видеоклип, где парень с девушкой держатся за руки, а лбами уперлись в стену. Знаете, это словно через много лет совместной жизни каждому гордыня не дает сделать шаг вперед, но, тем не менее, люди все равно держат друг друга за руки. Любовь штука серьезная. Вот такую работу вырезал в своем видении.
— Делаете ли картины на заказ? И какие работы самые сложные?
— На заказ делаю картины. Но за портреты не берусь, потому что идеального сходства не будет. Бывает, склеишь полностью щит, вроде бы все идеально, а начинаешь вырезать — там сучок, прожилка, и все, идет искажение. Некоторые люди понимают это, а другие нет. Церковные заказы очень сложно делать — вера, чистота должны быть, каноны не обойти.
— Если не секрет, сколько стоят ваши работы?
— Средняя цена моих работ гдето в районе 250 гривен за квадратный дециметр резьбы. Если посложнее резьба — 280 гривен, попроще — 220 гривен. Одну из своих работ «Князь Владимир» я брал с собой в Киев на выставку, спросил у коллег, как они ее оценивают. Мне все в один голос говорили: проси 10 тысяч гривен, отдавай за 8, не менее. Если бы у нас такие цены были и, соответственно, покупательная способность, я не работал бы (смеется). Но, увы, людям попросту не за что покупать, с одной стороны, а с другой, сейчас поколение изменилось. Многие живут по принципу минимализма, нет накопительства, как было раньше. Но, тем не менее, есть ценители.
— А все ли с пониманием относятся к тому, что это ручная работа, материал, поэтому так дорого?
— Не все, для когото это просто деревяшки, говорят: «За три палки отдавать такие деньги?». Есть те, кто с пониманием относится к труду. На выставке подходит ко мне женщина и говорит: «А можно вас потрогать?». Потрогайте, отвечаю, что тут такого. Говорит: «Вроде у нас таких людей нет, чтобы вот так сидел и вырезал по дереву. Вы, наверное, не такой, как все».
— Вы еще учите детей резьбе по дереву. Расскажите, почему решили открыть этот кружок?
— В прошлом году перед 8 Марта у меня была выставка в одной из библиотек Днепрорудного. В Международный женский день решил дамам сделать небольшой подарок и поехал в магазин. И вот на входе открывается дверь, выходит парнишка с папой. У мальчика гривны за 34 шоколадка маленькая, а отец несет три баклажки пива, еще и бутылку водки. Краем уха слышу, что сын говорит: «Папа, вон дядя Ваня пошел, у него выставка, давай сходим». Папа: «Какая выставка?!». И меня как водой облили, я сталкиваюсь взглядом с ребенком, а там обида, досада. Столько по взгляду можно было прочесть. Знаете, как ножом по сердцу, настроение сразу упало. На следующий день открывается дверь в читальный зал, учительница заводит класс, и самым последним заходит этот мальчишка. Я с собой на выставки всегда беру «досочки», инструменты для мастерклассов. Подхожу к этому парнишке, говорю: «Хочешь попробовать вырезать?». Его в этот момент как окрылило, он будто поднялся над землей стамеску схватил, начал пробовать, минут 15, наверное, вырезал. И такая радость за ребенка была. Но в то же время какаято нотка в душе заиграла. Обратился к мэру Днепрорудного, объяснил ситуацию, попросил помочь в поиске помещения. Одна из школ нам дала помещение бесплатно — только занимайтесь. Написали заявление на директора родного комбината, они нам выделили средства, за которые мы закупили инструменты. Дерево для резьбы, лаки, краски сами закупаем. И вот помаленьку ребята вырезают. Сейчас у меня занимаются 6 учеников, детям по 910 лет.
— А как с инструментами ребята управляются?
— Я поначалу боялся: инструменты острые, не дай Бог поранятся. Были у ребят и порезы, и слезы. Один из моих учеников, Алекс, порезался, на следующее занятие пришел, берет стамеску, а у него рука дрожит. Но вырезать все равно начал, поначалу все делал очень осторожно, а к концу занятия стал смелее орудовать инструментом. То есть переборол свой страх. Сначала я ребятам подсказывал, что и как вырезать, а сейчас стараюсь, чтобы они сами все делали. Когда просят подсказку, говорю: «Думайте сами, потому что в будущем вы сами будете делать». И уже заметил, что почти за год занятий у каждого свой подход к резьбе вырисовывается. А еще интересный момент детское лидерство: я же лучше могу, чем он. Смотрю, делает свою работу, но краем глаза наблюдает за другими, как они вырезают ту или иную деталь, и старается «поднажать».
— Есть ли среди ваших работ особенная, которую вы никогда не продадите?
— «Девушка возле пианино» — одна из первых моих работ. Когдато ее сделал на продажу. Вывозил в Запорожье, на площадь Маяковского все люди приходят, любуются, но никто не покупает — дорого, а отдавать за бесценок жалко, резьба очень много времени занимает, труд колоссальный. А потом с женой подумали: пусть дома остается, не пошла, так не пошла. А вообще к каждой работе прирастаешь, вкладываешь свою частичку.
Яна Петрова, фото из архива Ивана Локтионова
