К весеннему праздничному женскому дню мы подготовили интервью с прекрасной и талантливой девушкой в Запорожском академическом театре молодежи – Заслуженной артисткой Украины Марией Нестулий. Кто был на спектаклях с ее участием, согласится, что сейчас о таких артистках говорят «вкусная»
Бесконечное обаяние, искренняя улыбка, женственность и чувство собственного достоинства – эти качества ее выделяют и обращают на себя внимание. Многих привлек образ Марии в театральной новинке этого года «Месье Амилькар» французская актриса Элеонора – статная, ухоженная, элегантная и знающая себе цену. У меня сложилось впечатление, что Маша сыграла себя. Но как это часто бывает у хороших актрис – они умеют разделять сценический образ и жизнь. И на встречу со мной пришла скромная девушка без намека на пафос и «звездное» поведение, с естественным макияжем, и все же фирменная искренняя улыбка, самоуважение и искорки в глазах выдавали в ней сценическую Элеонору. Чтобы разобраться, где у Маши игра, а где жизнь, и поделиться с вами, я захотела узнать ее лучше. Оказалось, девушка органично совмещает в себе женскую мягкость, ранимость и твердый внутренний стержень. Но не будем забегать наперед, обо всем по порядку…
— Мария, чем вас привлек театр, и когда решили стать актрисой?
— Самое интересное, что я не собиралась быть актрисой и в юности считала эту профессию несерьезной. Я основательно занималась музыкой – игрой на скрипке. Не скажу, что это занятие приносило мне удовлетворение, скорее этого больше хотели мои родители. Я же хотела чего-то другого, но, как и многие подростки того непростого по финансовым возможностям времени, согласилась на этот выбор. К моменту окончания музыкального училища я точно поняла, что не хочу быть музыкантом. В моей жизни начался сложный период, когда необходимо было выбрать, чем заниматься дальше. А в это время у Геннадия Вадимовича (Фортус Г.В. – Заслуженный деятель искусств Украины, режиссер-постановщик ТЮЗа, преподавал у Марии в ЗНУ на кафедре актерского мастерства, – авт.) шел набор студентов на первый курс. И мама говорит: раз уж передумала заниматься музыкой, то попробуй себя в роли артистки и подай документы на «театральный». В семье очень хотели, чтобы я связала свою жизнь с творчеством, ведь у нас все в нескольких поколениях артисты и режиссеры. Но даже когда я поступила, то продолжала думать, что быть актрисой – не для меня. И только со временем стала влюбляться в это дело. И сейчас понимаю, как хорошо, что все-таки я пришла к профессии актера и что судьба меня вывела на этот путь.
— Кто из актрис для Вас безупречен и в жизни, и в кино?
— У меня нет такого примера. Мне нравятся многие актрисы и актеры, но я не выделяю никого, на кого хотела бы быть похожей или брать пример. Мне нравятся Маша Миронова, Чулпан Хаматова, Лиза Боярская, Евгений Миронов. Из актеров старшего поколения – Калягин, Маковецкий, Гафт. Из ушедших – гениальные Андрей Миронов, Евгений Евстигнеев. Очень много талантливых людей в этой профессии, и я скорее люблю красивую актерскую игру, чем конкретную личность. Вот среди музыкантов есть человек, которого я, пожалуй, могу назвать своим кумиром это Светлана Сурганова (российская скрипачка, певица, гитаристка, автор песен, – авт.). Ее я люблю и искренне восхищаюсь!
— Как, по-вашему, можно избежать участи «актера одного амплуа»?
— А зачем ее избегать? Многим и в этом отказано. Да, я слышала, что некоторые актеры считают это чуть ли не жизненной драмой. В моем понимании драма – это если ты умер, а если у тебя судьба быть актером одного амплуа – радуйся, многим вообще ролей не предлагают. Я смотрела какой-то эфир и запомнила разговор между Нагиевым и Боярским. И Дмитрий говорил, что страна жалеет двух актеров «одного амплуа» – «Д `Артаньяна» (М.Боярского) и «Шурика» (А. Демьяненко). На что Михаил Боярский с улыбкой сказал: «Да, Дмитрий, вам повезло намного больше – Вам не удалось сыграть ни того, ни другого!» (смеется). Вот и я об этом, все относительно.
— Мария, у Вас звание Заслуженной артистки Украины в столь молодом возрасте. В чем секрет Вашего успеха, и что лично Вы вкладываете в это понятие?
— Я пока не считаю себя успешной и секретов не знаю. Для когото успех – рожать детей, а для кого-то – играть в Голливуде. Для меня это совокупность разных составляющих, среди которых популярность, свобода, достаток, возможность заниматься любимым делом, путешествовать, материнство, любимый человек рядом и т.д. Но в жизни, как правило, одно исключает другое. И если пытаться объять необъятное, то можно остаться ни с чем. Добиваясь в одном, мы теряем в другом и, наверное, нет ни одного человека, который был бы абсолютно всем доволен в жизни. Вот, например, Анджелина Джоли, по общим меркам, успешная богатая, красивая и всемирно известная, все равно о чем-то печалится и сидит на антидепрессантах. Поэтому свое понимание успеха я еще пока не разгадала. А насчет звания… Наверное, так сложилась судьба, я не чувствую своих особых заслуг в этом.
— Вам приходилось меняться до неузнаваемости ради роли, или они все были созвучны с вашим внутренним состоянием?
— Меняться радикально не приходилось, а вот насчет созвучности, наоборот, в некоторых ролях я себя совершенно не видела. Бывали моменты, когда я читала текст, видела героиню и была уверена, что это вообще не я. Но проходило какое-то время, и я начинала подбираться к этому образу, анализировать его, представлять этого человека не только со стороны, но и примерять этот образ на себя. И со временем входила во вкус. Но еще ни разу не было такого, чтобы я увидела роль и подумала – о, вот роль обо мне, это я!
— Как режиссеру нужно на Вас воздействовать, чтобы добиться лучших результатов в работе – «кнутом» или «пряником»? И какое у Вас отношение к критике?
— Со мной можно только «пряником»! Я довольно-таки сомневающийся в себе человек, и меня нужно хвалить, к критике отношусь тяжело. Радует то, что Геннадий Фортус со мной очень лоялен и постоянно меня хвалит. Так было и в институте, он верил в нас больше, чем мы сами, поддерживал и хвалил. И у нас «вырастали крылья», появлялась смелость и уверенность, ведь артисты очень ранимые люди, а уметь раскрепоститься – самое сложное в этой профессии. Даже помню случай, когда я на эмоциях на репетиции в институте, когда мне показалось, что ничего не получается, сказала, что заберу документы, на что он спокойно ответил: «Я тебе заберу!». Думаю, это секрет его педагогики, который дает прекрасный результат. Но вот от похвалы зрителя я совершенно не завишу.
— В чем Ваша изюминка и достоинства, как Вы считаете?
— Какой интересный вопрос, я даже не знаю. Ну, я очень сердечная, добрая, сопереживающая и открытая. И очень чувствительная к проблемам других людей. Если не могу помочь, то переживаю на этот счет сильно. Это, наверное, и недостаток даже. Мне друзья говорят: зачем ты паришься, ты же не сможешь всегда всем помогать, но я вот все равно волнуюсь. Но в профессии мне эти качества помогают, мне в таких состояниях легче проживать образ персонажа, сопереживая ему.
— Вы сентиментальны? Когда в последний раз плакали в жизни, а не на сцене?
— Что интересно, в жизни, чем старше я становлюсь, тем меньше ищу поводов для горьких, серьезных слез, видимо, приходит какаято мудрость. Но так как я достаточно чувствительна, то просто заплакать могу от трогательной сцены в фильме, например. В детстве я даже от мультфильмов плакала. Вот смотрю на свою дочь и понимаю, что современные дети немного подругому воспринимают мир и так даже лучше. А я смотрела мультфильм про тигренка, который спал на семечке подсолнуха, а тот потом вырос и стал его домом, и рыдала от этого. Хотя ведь ничего плохого не происходило, а мне тигренка было жалко. А если говорить о жизни, то горьких слез сейчас в ней нет, и это радует. Но пострадать я люблю (смеется).
— Раз у Вас такая тонкая душевная организация, предполагаю, что хандра – частый гость настроений. Вам это свойственно? Если да, то как ее прогоняете?
— О да, конечно, бывает! Мне нравится выражение Дейла Карнеги: «Будьте заняты. Это самое дешевое лекарство на свете». Как правило, хандра ко мне подбирается, когда я не работаю. Вот если у меня долгие каникулы, много свободного времени, то все, жди депрессию. Мне нужно играть, быть среди людей и быть занятой. Я тогда и больше успеваю сделать, и настроение у меня хорошее. А когда я надолго предоставлена сама себе, начинаются «самокопания», появляется время грустить, чего-то себе надумывать лишнее и т.д.
— За что Вы любите свою работу?
— За все! Чем больше я нахожусь в театре, тем больше во все это влюбляюсь. Комуто нужно хобби, чтобы отдохнуть от работы, а для меня работа и хобби – это одно и то же. Даже когда занимаемся вокалом и поем монотонно распевки, я кайфую от этого. Если ставим сказку для детей, я с удовольствием учу детские песни. Мне очень нравятся наши репетиции, наверное, даже больше, чем сами выступления. В моменты диалогов, когда мы учим тексты, мы часто смеемся и веселимся – для меня это моменты счастья. У нас очень демократичная обстановка в коллективе, и это моя идеальная, комфортная творческая среда. Я бы не смогла работать в офисе, где нужно по звонку выполнять указания начальства. Я росла свободным ребенком, меня жестко не заставляли следовать какойто дисциплине, ну, кроме музыки, и поэтому то, чем я занимаюсь сейчас, идеально мне подходит.
— Расскажите о курьезном случае на работе или гастролях.
— Помню, мы ехали на гастроли в «Славуте», в ней не хватило места, и наш монтировщик Саша ехал в багажнике. Мы все время останавливались и спрашивали: «Сань, ты как там?». А он: «Та ничего…», а сам лежит калачиком, ужас, конечно (смеется). Бывают смешные ситуации на сцене. Играли «Папу в паутине», и мне нужно было партнершу по спектаклю пододвинуть, а она так далеко от меня была, что я поняла, что тащить ее будет некрасиво, и мне пришлось изобразить танец и кружить ее в вальсе, пододвигая к нужному месту. Такая получилась веселая импровизация.
— Мария, что бы Вы могли пожелать женщинам в этот праздничный день?
— Пожелаю всем нам и мужчинам, и женщинам и отвечу фразой Сергея Довлатова: «Дай нам Бог стойкости и мужества! А еще лучше – обстоятельств, времени и места, располагающих к добру».
Ксения ШАПОВАЛОВА
Фото Екатерины МУЖЕВСКОЙ
