«Пропал ребёнок», «ушёл из дома и не вернулся», «помогите найти ребёнка» — каждый день мы слышим подобные объявления в прессе, читаем в сети, видим в транспорте и просто по городу. Многих они пугают, кого-то угнетают, а кого-то заставляют подключиться к поиску.
В полиции уверяют, что 80% пропавших детей находят в течение первых суток. Но, несмотря на оптимистичную статистику, остаются те самые 20% — долгих поисков, без вести пропавших, найденных мёртвыми.
Кто виноват и что делать? Эти христоматийные вопросы мы попытались разобрать с экспертами.
Кто ищет потерявшихся детей
В Запорожье нет официальной статистики бродяжничающих детей. Как рассказали «Верже» в службе по делам детей запорожского горсовета, нынче таким образом проблема не стоит: групп бомжующих или бродяжничающих детей нет, однако есть вполне постоянная цифра ребят, уходящих из дома и пропадающих по собственной воле или трагическому стечению обстоятельств.
— Сейчас в городе нет бродяжничающих детей. Есть шесть детей, находящихся в группе риска, то есть могут не прийти в школу в начале года и мы за ними наблюдаем, – говорит начальник службы по делам детей запорожского горсовета Наталья Сиворакша. – Такого, как было когда-то, что беспризорные дети собираются в группы и ходят по поездам, попрошайничают на вокзалах и так далее, уже нет. Есть некие подростки у Макдональдса, продающие газеты, но они не бродяги – это скорее незаконное детское предпринимательство. С ними мы тоже работаем, велись беседы с родителями, которые в большинстве своём нормальные люди и даже дают детям карманные деньги, но ребята всё равно делают вот такой «бизнес».
Что же касается поиска пропавши детей, то этим вопросом плотно занимается полиця – ювенальная превенция и патрульные, а также помогают волонтёры. С 2016 существует криминальная полиция по делам детей. В первые 24 часа с момента поступления заявления о пропавшем ребёнке поиском занимается именно этот отдел. По стандарстной процедуре на обращение в полицию выезжает оперативная группа (сотрудник ювенальной превенции, следователь, участковый, может быть и представитель уголовного розыска). Они опрашивают родителей про обстоятельства исчезновения ребёнка, берут предметы личной гигиены, чтобы был образец ДНК, выясняют телефоны, проверяют электронные ящики. Одна из главных задач на этом этапе – получить максимальную информацию о ребёнке.
— Мы сотрудничаем с общественной организацией «Поиск пропавших детей» в Запорожье. Работаем по алгоритму: заявление только поступает, и мы начинаем отрабатывать ближайшие окрестности – те места, где в последний раз видели ребёнка. Также подключаем общественников, — говорит пресс-офицер патрульной полиции города Юлия Шеймухова. По её словам за месяц в областном центре пропадает в среднем 3-4 ребёнка.
Всеукраинская организация «Поиск пропавших детей» официально открылась в 2013-м году, но помощь полиции в поиске детей волонтёры начали оказывать ещё в 2012-м. В год организация помогает искать более 300 детей по всей Украине, в Запорожье 40-50 детей в 2013-м году, а в прошлом году эта цифра сократилась до 20-ти. Глава запорожской организации Александр Куриной рассказал нам, что нынче полиция основную массу детей находит в течение суток, потому к общественникам правоохранители просто не успевают обратиться.
— Мы начинаем заниматься поиском ребёнка, когда есть официальное заявление о пропаже. Мы перезваниваемся с главой ювенальной превенции нашей полиции. Они нас подключают в тех случаях, когда дети не находятся за сутки. В организации сейчас работает около 10-ти запорожских волонтёров, и делают они это исключительно на общественных началах. В 2013-м году волонтёров в нашей организации было около 50-ти. У нас есть связь с Приватбанком, который подключается и даёт ориентировки пропавших детей на свои мониторы – это тоже помогает. Также и патрульная полиция эффективно занимается поиском детей, сразу прочёсывая районы и те места, где может быть пропавший ребёнок, — говорит Александр Куриной.
Сейчас «Поиск пропавших детей» также активно занимается профилактикой «детских потерь», распространяя листовки с правилами безопасности, а также проводит всевозможные культурно-спортивные мероприятия, в том числе и в интернатах.
Дети бегут «от» и «для»
Основным мотивом ухода из собственного дома для детей является сложная ситуация в семье. Чаще всего с этой проблемой сталкиваются, так называемые, неблагополучные семьи.
— Бывали ситуации, когда дети бежали из дома из-за развода родителей: там каждый из взрослых тянул одеяло на себя, а ребёнок в этом всём просто запутался и устал. Случается, что из-за первой любви бегут, не понятые взрослыми, — отмечает глава «Поиска пропавших детей».
Активист говорит, что бегут осознанно, как правило, взрослые дети – после 13-14-ти лет. Малыши и младшие школьники редко сами уходят из дома, скорее, по каким-то причинам пропадают. Так, например, произошло с 9-летним Егором Григорьевым на Шевченковском районе в начале февраля. Когда мальчика искали всем районом – тогда к поиску подключились все небезразличные горожане. Егор нашёлся после полуночи: он потерял мобильный телефон и, из страха возвращаться домой без гаджета, отсиживался в гараже, где позже уснул – там его и нашли родственники. Похожая история случилась в прошлом году с мальчиком из Ореховского района, который уснул на сеновале в соседнем амбаре, а мать, обыскавшись сына, заявила в полицию о его пропаже в тот же день.
— Мне запомнился случай, когда женщина звонила в полицию более трёх раз по поводу неблагополучной семьи: её сын сидел в тюрьме, а невестка постоянно приводила к ней внуков, причём двое её родные, а третьего ребёнка невестка родила не от сына этой женщины, а от другого мужчины. Она просто приводила всех детей и бросала на бабушку, а сама шла гулять, пить с подругами. Бабашка настаивала, чтобы детей у нерадивых родителей забрали, лишив родительских прав, — рассказала Юлия Шеймухова.
Впрочем, люди, сталкивающиеся с проблемой пропавших детей, говорят также и о том, что распространённой причиной побега ребёнка бывает и желание обрести мнимую свободу.
— У нас много случаев бывает, когда дети убегают из интернатов и реабилитационных центров. Те дети, которые уходят сами из дома или школы – это, как правило, подростки. Дети до 10-ти лет боятся. Если пропадают младшие дети, то это вина родителей, которые потеряли ребёнка. Например, у нас бывал случай, когда отец забрал ребёнка от бабушки и решил зайти выпить с компанией, а малыш бродил сам по себе возле кафе, и потерялся. Масса случаев с неблагополучными родителями. Но с подростками зачастую такая ситуация, что они сами уходят погулять. Так, например, мы неоднократно возвращали домой 14-летнего мальчика, который прогуливал уроки. Забросив рюкзак с учебниками куда-то на крышу, он идёт в ближайший компьютерный клуб, а потом просто бродит по району с друзьями, а родители, тем временем, ждут его дома. Так было несколько раз, мы этого парня уже знаем. Ну, любит он погулять… так и говорит: «я хочу гулять». Ещё один парень ходил после школы по кинотеатрам, а мать его искала, — говорит пресс-офицер патрульной полиции Запорожья.
Запорожские дети уходят не только их семей, но из детских домов и интернатов.
— Мы недавно помогали найти мальчика, родителей которого лишили родительских прав, а ребёнка поместили в приют, но он оттуда сбежал. Как объяснил мальчик, он не хотел жить в детском доме, а хотел остаться с родителями, пусть даже такими, которые не слишком-то заботились о нём, — рассказал Александр Куриной.
Собственно, такая же ситуация имела место в мелитопольском интернате в марте прошлого года, когда трое ребят-подростков сбежали из учебного заведения. Нашли детей на четвёртый день в селе Запорожского района, куда юные беглецы успели добраться, чтобы повидаться с матерью одного из мальчиков.
— Из благополучных семей дети осознанно практически не уходят, скорее из тех семей, где не всё в порядке. За редкими исключениями, конечно: бывает такое, что семья хорошая – родители небезразличные и стремятся воспитать ребёнка, дают ему всё, а подросток хочет той самой мнимой свободы. Здесь причиной может быть и гиперопека со стороны родителей, и просто непростой характер ребёнка, сочетающийся с пубертатным периодом, — отмечает запорожский психолог Татьяна Соловей.
Печальная статистика или жизнь на учёте
Выявляет и курирует неблагополучные семьи запорожская служба по делам детей при горсовете. Сейчас в службе на учёте стоит 392 ребёнка, требующих наблюдения, из них 368 тех, чьи родители не выполняют свои обязанности, 18 детей под пристальным наблюдением из-за насилия в семье.
— Мы получаем сигналы по поводу сложных семей – это может быть сигнал от соседей или родственников, школы, медиков или полиции. Сейчас нам часто анонимно пишут сообщения на электронную почту. Наши сотрудники выезжают в семью и собирают основные характеристики: в каких условиях живёт ребёнок, есть ли у него всё необходимое для жизни, проводят беседу с родителями. Есть ряд показателей, по которым семью необходимо ставить на учёт, при этом родителям даётся определённый срок для того, чтобы они могли исправить ситуацию. Если люди исправляются и условия проживания детей, а также заботы о них улучшаются, то мы снимаем с учёта. В наших интересах помогать семьям, чтобы у детей были родители, и мы помогаем, чем можем (морально и материально), если видим, что родителям небезразлично, и они стремятся наладить свою жизнь и жизнь ребёнка. Так, мы не раз помогали продуктами, бытовой химией и даже мебелью, делали ремонты (последнее происходило через депутатов, которые выделяли средства). Если мы собираем информацию, что в семье все хорошо, то у нас нет смысла держать кого-то на учёте, — отмечает глава управления службы по делам детей.
Отметим, что в прошлом году по поводу насилия в семье в службу по делам детей поступило 49 сообщений, но реально подтвердились 17 случаев.
— Из 392-х детей, из семей, которые стояли на учёте, в течение года была подтверждена сложная ситуация в 272-х семьях. На фоне 123 тыс. 186 запорожских детей эта цифра очень маленькая, и я понимаю, что многие семьи, где есть проблемы, мы просто недообследовали. У нас нет права просто так ходить по квартирам, потому надеемся на небезразличие людей, — отметила Наталья Сиворакша.
Также в городе более нет такой формы пребывания детей, как детская комната милиции, а есть Центр социально-психологической реабилитации. По словам главы службы по делам детей, проблема в том, что в центре дети из неблагополучных семей, чья судьба только решается, могут жить там с подростками, которые, например, уже привлекались к криминальной ответственности, которые пока также находятся «в подвешенном состоянии». То есть, данный центр – это своеобразная буферная зона нахождения обездоленных детей.
Возвращаясь к пропавшим детям, сотрудники ювенальной превенции отмечают, что самый опасный миф о поиске пропавших детей – это убеждение, что обращаться в полицию можно только на третьи сутки после исчезновения ребёнка.
— Если ребёнок не пришёл из школы или долго не возвращается с прогулки, если Вашего ребёнка нет ночью, нужно сразу звонить в полицию. Не ждите утра, не теряйте времени! — Уверяют правоохранители.
Ева Миронова
