Анатолий Севальнев: Сейчас некому заниматься человеком!

787
0

Украине все спокойно. Случаев африканской чумы свиней (АЧС) досчитали до 60 по стране, а теперь, похоже, уже и не считают. Гибнут сотни голов крупного рогатого скота и тысячи пчело-семей — контрабанда китайской химии тому виной. Объявили об этом и успокоились. Сейчас в Одесской области закрыли на карантин два села из­за сибирской язвы.  Две коровы погибли, пять человек госпитализированы ­ и снова тишина…

Кто-­то скажет, что нам чей-­то скот и пчелосемьи ­ тут бы самим выжить! Ведь в Украине бушует эпидемия кори, и туберкулез никуда не девался. Да и в семи областях за лето в оздоровительных лагерях отравились десятки детей. А вот в мае в Черкассах, а затем в Новомосковске прямо на школьной линейке стало плохо более полусотне учеников разного возраста. И в обоих случаях причина госпитализации не установлена!

Чтобы прояснить ситуацию, мы встретились с авторитетным запорожским специалистом в области санитарно-­эпидемиологических мероприятий. Анатолий  Севальнев с 1990 по 2013 год работал главным государственным санитарным врачом Запорожской области. Сейчас он ­ заведующий кафедрой общей гигиены и экологии Запорожского государственного медуниверситета.

В беседе с корреспондентом «Верже» Анатолий Иванович старался быть максимально сдержанным в оценках и не допускать каких­либо критических выпадов в отношении работы коллег, тех, кто сегодня занимается проблематикой теперь уже бывшей санитарно­эпидемиологической службы (СЭС). Но на прямые вопросы он отвечал честно.

­  Ваша оценка нынешнего состояния Госпродпотребслужбы?  Полностью ли она копирует функции СЭС?

­ У них совсем разные задачи. Как говорили наши учителя, СЭС, пожалуй, лучший гуманитарный проект XIX века, который реализовывался в XX веке. Потому что все крутилось вокруг человека. Мы комплексно занимались сохранением здоровья и жизни в окружающем мире, где доля социальных факторов, или образ жизни человека, составляет более 50% всех воздействий на его же здоровье.

Если мы считались врачами­профилактиками и занимались условиями среды, старались предупредить болезни и оградить от них, то  парадигма современной медицины в том, чтобы сохранить то здоровье, которое дано нам природой. Поэтому человек из объекта, на который мы воздействовали своими профилактическими мероприятиями, превращается в субъект: он должен сам управлять своим здоровьем посредством здорового образа жизни. А государство должно сформировать для этого условия.

­ Посещают ли представители вновь созданной службы пищевые предприятия?

­ Мы жили в «государстве диктатуры пролетариата», т. е. в СССР, и 25 лет ­ в суверенной Украине. Подразумевался тотальный контроль над всем, в т. ч. и санитарный контроль. На сегодня у государства другие установки. Есть закон «Об основных принципах государственного надзора (контроля) в сфере хозяйственной деятельности», который направлен на минимизацию вмешательства государства в деятельность. К тому же, в связи с АТО (ныне ООС, –  ред.) с 2014 года был введен мораторий на государственные проверки. Всем контролирующим организациям запрещено даже то минимальное вмешательство, которое было предусмотрено положением об этой новой службе.

­ И в итоге мы имеем позитивный результат?

­ Я не знаю. Но государство приняло для себя такой алгоритм действий.

­ В каком году была расформирована СЭС?

­ Решение о ликвидации было принято в 2012 году. Но этот процесс начался где­то с 2010 года. Мы идем в Европу, где нет такого тотального контроля. Замечу, что у нас тогда насчитывалось 52 контролирующие организации с рангом центральных органов исполнительной власти. СЭС была одной из них.

Естественно, наши интересы пересекались с Государственной службой ветеринарной медицины и Государственной службой по защите прав потребителей. А всего работало семь организаций в сфере контроля  за качеством пищевых продуктов, которые фактически не давали производителю нормально работать.

Ситуация не устраивала и Евросоюз. И когда началось сближение с ЕС, нам сказали: давайте делать системы контроля тождественными с нашими.

С 2010 года началась большая админреформа. В Кабмине, например, количество министерств было сокращено в два раза. Из 52 контролирующих организаций оставили 13, а вместо семи упоминавшихся мной служб создали одну. Она так и называется — Государственная служба Украины по вопросам безопасности пищевых продуктов и защиты потребителей. И она не занимается человеком, а контролирует качество пищевых продуктов, цены и защищает права граждан как потребителей…

­ Вы считаете, что это правильно?

­ Я просто объясняю, как это есть. По­моему мнению, неправильно то, что мы перестали заниматься человеком как таковым. СЭС выполняла очень много мониторинговых функций ­  собирались сведения о природных, антропогенных и социальных факторах.

К тому же, СЭС и начинала работать как служба контроля за социальными факторами. И сегодня показатели уровня жизни входят в обязательный перечень ООН, который характеризует потенциал развития страны, человека.

Кстати, одна из задач, согласно концепции устойчивого развития ООН, ­ ликвидация бедности. Примерно в 70 раз сокращена бедность на планете, но голод преодолеть пока не могут. Уровень образования тоже входит в показатели ООН. Считается, что образованный человек дольше живет. Когда стажировались в США, перед нами поставили задачу: узнать, кто более предрасположен к заболеванию туберкулезом, и получалось, что человек в шелковом галстуке наименее предрасположен к нему…

­ Сейчас много непонятных случаев отравления детей…

­ Еще раз подчеркну: некому заниматься человеком! Еще один отрицательный момент в том, что новая служба не получила достаточно прав и ресурсов. Ведь недостаточно сделать анализ, нужно думать соответствующим образом. В старой лабораторной службе остались специалисты, они подчинены Минздраву, но… сами не могут зайти на объект! Только по заданию новой службы  возможно поучаствовать в процессе.

Словом, эпидемиологи остались в лабораторных центрах… Минздрав, почувствовав угрозы,  на осколках СЭС формирует Систему общественного здоровья при министерстве, туда включают и эпидемиологов.

Напомню, что когда еще только появился первый санитарный инспектор, он официально назывался санитарным диктатором. В наше время мы заходили на объект, искали причину и наказывали: закрывали, штрафовали, словом, имели диктаторские полномочия. Главный санврач области даже обладал правом законодательной инициативы.

­ Как сейчас организовывают проверки?

­ Существует так называемый международный Кодекс Алиментариус  (кодекс качества пищевых продуктов), по которому работает весь мир. Сейчас вместо системы тотального контроля предполагается система контрольных точек НACСP  ­ это своего рода внутренний контроль. В любом технологическом процессе ищут контрольные точки, при нарушении которых возможно нарушение качества. На Западе предприниматель действительно отвечает головой за качество. Если что­то случилось из­за нарушения технологии, он никогда больше не будет работать. У нас пока никто не требует внедрять систему НACСP. К тому же, сегодня выпускать хорошую продукцию становится нерентабельно, т.к. качественное сырье стоит дорого.

­ Оставим продукты питания, поговорим об условиях труда  и  жизни.

­ В СЭС была служба гигиены труда. Ее сейчас передали в Гоструда Украины. Т.е. направили этот вопрос туда, где всегда занимались лишь  юридическими вопросами. И если в СЭС врач по гигиене труда был одним из самых главных специалистов, то сейчас это далеко не так.

Служба коммунальной гигиены. Планировка, застройка, инфраструктура, атмосферный воздух, шум, вибрация — этим занимался врач по коммунальной гигиене. Сейчас такой службы вовсе нет. Люди возмущаются: все застроили киосками! Мне это тоже не нравится ­ МАФы портят архитектуру. Ведь восторжествовали не санитарные и не архитектурные принципы градостроения, а принципы получения сиюминутной выгоды. А по большому счету, это все депутатские киоски…

О воде. В Запорожье она, слава Богу, в кранах хорошая, я ее пью. Но вот в оккупированной Макеевке недавно случилось отравление порядка 100 человек. В «Водоканале» исчез жидкий хлор. Помните эпопею, когда в Украине остановилось единственное предприятие по его производству из­за долгов? Так вот в Макеевке додумались продезинфицировать воду марганцовкой, а ее не так просто дозировать. Это некомпетентно, конечно…

­ Ваша оценка рисков эпидемий?

­ Это по­настоящему страшно. Система государственного контроля за биологической безопасностью разрушена серьезно. Сегодня в Украине только строится система биологической защиты, и если случится что­то серьезное на уровне, например, эпидемии холеры, то… Лучше об этом не думать.

Замечу, что украинская СЭС была элементом семи мировых мониторинговых систем, которая занималась вопросами гриппа, холеры, сибирской язвы… Ныне почти ничего не осталось. Вот это и страшно! Не смертельно, конечно, потому что мы­то соберемся,  и государство сможет отреагировать на ситуацию, но будет потеря времени. Раньше система включалась «на автомате», а теперь нужны будут «подвиги»… Да и главный государственный врач входил в Совет национальной безопасности и обороны Украины. А кто там сейчас, не знаю…

­ Два слова о радиационном контроле…

­ Радиационный контроль ушел туда же… Вот наша лаборатория в Запорожье сейчас осталась бесхозной. Она продолжает проводить мониторинговые исследования, но они не востребованы. В Минздрав точно не отсылается никакая отчетность…

­ Экологи остались?

­ Как система — да! Cуществует Департамент экологии и природных ресурсов Запорожской областной государственной администрации,   есть Государственная экологическая инспекция области. Замечу, что СЭС была ликвидирована еще по одной причине. Она не отвечала государственной концепции: не могут в одних руках концентрироваться разработчики нормативов и контролирующие органы. Минздраву тоже запретили этим заниматься.

Хотя были  пересмотрены нормы по электромагнитному излучению. Операторы мобильной связи обратились в Минздрав, мол, это не отвечает духу времени, и там мигом переутвердили нормы. Это притом, что наш запорожский ученый В. Пазынич посвятил 45 лет жизни разработке нескольких предельно допустимых концентраций (ПДК), чтобы этот норматив был правильным и обоснованным.

Впрочем, я ­ оптимист. Не считаю, что все это смертельно. Вопросы рождаемости и смертности мы не регулируем, этим занимается природа. Есть природный ресурс — появляется большое разнообразие биологических видов, нет — начинается их сокращение. Один из признаков экологической катастрофы ­ это сокращение видов микроорганизмов, животных и растений.

С государственной точки зрения, мы вмешались в процесс рождаемости, когда начали строить перинатальные центры. Количество младенческой смертности снизилось. Это шикарное достижение реформы здравоохранения.

­ Реформа, конечно, нужна.  Но не с такой реализацией?

­ Реформа осуществляется на основании «Повестки дня на XXI век». Есть 6­й раздел «Здравоохранение», где проанализирована демография, как все развивается в мире и что нужно сделать. Потом 6­й раздел передали ВОЗ (Всемирная организация здоровья), где разработали на основании этого порядка 20 программ на 5 лет для всего мира. Там все написано: как бороться с туберкулезом, грибком ногтей и т.д.  Это  ­ «дорожные карты», которые с 2000 года разрабатываются. И наша реформа осуществляется по этим планам. Только министры здравоохранения Украины об их существовании и не догадывались. Первая, кто знает — это У. Супрун, потому, что она приехала из США.

­ Т.е. Супрун все делает правильно?

­ Я не считаю себя человеком, который может оценивать деятельность и.о. министра здравоохранения Украины. Премьер Гройсман недавно заявил, что он ставил перед Супрун две задачи: ликвидировать коррупцию в Минздраве и правильно организовать закупки лекарственных средств.

­  Но вакцин­то сейчас нет?

­ Нет. Вакцины и лекарства закупаются у международных организаций, минуя откаты. Но оказывается, что без откатов их невозможно купить! Супрун может сделать только то, что она может сделать…

Светлана Третьяк